"В самой глубокой пещере, чей вход надёжно скрыт от посторонних глаз, за озером огненной воды, чей жар готов спалить жадные сердца, спрятана гробница Спящего Бога. Реки лавы стекаются к озеру, преграждая пути, охраняя покой своего Господина. Там, где столетия назад могущественные Пальпии возносили свои молитвы, достигающие Его слуха, приносили кровавые жертвы, от которых сильнее и сильнее разгоралась Его кровь, совершали зловещие ритуалы, чтобы увидеть Его лик... там хранится Золото Пальпиев. Многие Герои отправлялись на поиски проклятого золота, и не возвращался никто. Но говорят, что там, в глубинах Гибота, самый тёмный и разрушительный Ужас охраняет вечный сон Повелителя Пальпиев."

Старик замолчал, сохраняя зловещую паузу. Маленький мурмяв, широко распахнув блестящие азартом глаза и, кажется, задержав дыхание, не отрываясь, смотрел на Старика. Огонь в камине тихонько потрескивал, освещая неровными бликами комнату, и мурмяву казалось, что это тот самый подземный огонь уже пробрался в его жилище и кровожадно облизывается, наблюдая за ним. Старик улыбнулся и покачал головой.

«Ну что, Лисёнок, теперь тебе пора спать... А завтра я расскажу тебе новую сказку.»

Маленький мурмяв улыбнулся и забрался в свою кровать, сворачиваясь под одеялом пушистым комочком.

«Дедушка, а где вход? Где вход в ту пещеру?»

Старик тяжело вздохнул. Каждый вечер он рассказывал малышу сказки, и каждый вечер этот глупый Лисёнок спрашивал его, где вход в эти многочисленные опасные сказочные места. И главное, было сразу понятно, что, как только наступит утро, непоседливого ребёнка уже не будет в кровати, потому что с первыми лучами ласкового летнего солнца, он маленькой рыжей лисицей скроется в высокой душистой траве, и до заката будет искать вход в сказку.

«В Верхнем Радиксе, малыш, справа от Источника. А теперь спи.»

Лисёнок опустил голову на подушку и мечты о таинственных опасностях пробрались в его голову снами, наполненными героическими сражениями и сказочными приключениями. А утром солнечные лучи осветили уже пустую кровать, ещё хранящую тепло маленьких мягких лапок.

Лисёнок нёсся по пыльным улицам Радикса, задыхаясь от быстрого бега, но улыбаясь во всю мордашку. Редкие, в такую рань, горожане провожали его недоумевающими взглядами, но ему было всё равно, потому что радостная энергия переполняла его и не давала остановиться. Ему хотелось смеяться, валяться в траве... или бежать, бежать и бежать на поиски своих сказочных приключений.

«Лисёнок, куда ты так спешишь!»

Молодая девушка, продающая на площади тёплые, пахнущие ванилью и корицей, булочки, улыбнулась пробегающему мимо мурмяву. Услышав оклик, тот резко остановился и, не удержавшись, перекувырнулся через голову, тут же вскакивая на ноги. Девушка рассмеялась, прикрывая мордочку изящной лапкой.

«Я - Ли Непобедимый! И я иду сражаться с Тёмным Ужасом, чтобы добыть всё-всё проклятое золото!»

«О, Ли, зачем же тебе столько золота?»

«А я его перепрячу!»

Девушка рассмеялась снова, но Лисёнок уже бежал к другому концу площади, поблёскивая рыжей шелковистой шёрсткой не хуже того самого проклятого золота.

Маленький мурмяв никогда не был в Верхнем Радиксе, поэтому лестница наверх, показалась ему самым зловещим и самым высоким строением в городе. В один момент он стал серьёзен и теперь стоял у подножия лестницы с самым воинственным взглядом, на который был способен. Каждая ступенька давалась Лисёнку с большим трудом. Мурмяв был маленьким, а лестница очень большой. И он тихо сопел, но продолжал упорно карабкаться наверх, чувствуя, как с каждым шагом ступени становятся всё горячее. И он уже слышал всполохи огня, которые бились о раскалённый воздух, как крылья огромной птицы.

На верху лестницы он приостановился, переводя дыхание, но, спустя секунду, уже нёсся мимо Источника, огибая Арену, устремляясь к зловещей и таинственной пещере, в которой была спрятана гробница Спящего Бога.

«Вот реки лавы, готовые испепелить любого неосторожного Героя!»

Лисёнок остановился на краю обрыва, потому что дальше дороги не было, и только островки, парящие в воздухе, вели к зловещей пещере.

«Но это не сможет остановить Непобедимого Ли, потому что он самый Герой.... из всех-всех Героев!»

Маленьким рыжим огоньком он перепрыгивал с островка на островок, едва ли не срываясь вниз. Ведь в детстве не существует страха, потому что дети никогда не оглядываются назад и никогда не смотрят вперёд, смело и отважно живя настоящим моментом. Поэтому и маленький Ли не задумывался, как же он будет возвращаться, и, поэтому, вскоре уже стоял перед входом в пещеру.

Пушистая лапка сжалась на рукоятке почти крошечного деревянного меча, и маленький мурмяв гордо распрямив спину и сверкнув героическим взглядом, вошёл во внутрь.

«Выходи, о Ужас и сразись с Непобедимым Ли, чтобы пасть от его меча!»

Темнота разгорелась, как будто вспыхнула изнутри, и перед Лисёнком появилось огромное огненное существо, зловещее и непобедимое. Маленький мурмяв испуганно поджал хвост и его мягкая шёрстка встала дыбом.

«АААААА!!! То есть... Сражайся со мной в честном поединке за Золото Пальпиев, Огненный Зверь, или уйди с моей дороги!»

«Кто ты, малыш?»

«Я – Герой!»

Дух Пламени улыбнулся и склонился над ним, заглядывая в испуганные золотые глаза Лисёнка своими пронзительно зелёными.

«Я отдам тебе Золото Пальпиев, Непобедимый Ли, если ты отгадаешь мою загадку. Конечно, если ты не боишься сложных загадок.»

«Я ничего не боюсь!»

«Хорошо. Тогда принеси мне то, что ярче солнца, но не светит, меньше ладони, но больше Мира, правдивое, но ложное.»

Лисёнок растерянно моргнул и даже присел, прижимая ушки к голове, глядя на Огненного Зверя, который снова исчезал в темноте. Ему даже показалось, что он не справится с такой сложной задачей. Ну как он мог принести Зверю то, что больше целого Мира? Он же просто не закатит вверх по лестнице такую тяжесть! Расстроенный маленький мурмяв вышел из пещеры, потом вернулся в город, потом дошёл до леса, даже не замечая, куда идёт, и сел у реки.

«Ярче солнца, но не светит... что за чушь! Он просто посмеялся надо мной!»

От досады, он кинул в реку камень, поднимая фонтан брызг и распугивая стайку сидящих на траве у воды бабочек. Спустя несколько секунд, хмурая мордочка снова просветлела и Ли даже подпрыгнул от радости.

«Ну конечно! Какой же я глупый!»

Он быстро-быстро побежал домой, распушив хвост, пронёсся по дому как стихийное бедствие и вскоре уже снова стоял в пещере Зверя.

«Я вернулся за Золотом Пальпиев, Огненный Зверь! Я разгадал твою загадку!»

Пещера осветилась, и Дух Пламени снова склонился над маленьким мурмявом, улыбаясь хищной пастью.

«И где же твой ответ, Непобедимый Ли?»

«Вот!»

Малыш смело протянул Зверю маленькое круглое зеркальце. Зверь помедлил и рассмеялся, весёлым сильным смехом, который отразился от стен пещеры многократным эхом. Лисёнок обиженно топнул лапкой.

«Не смейся! Я принёс то, что ты просил! Зеркало не светится, но оно ярче солнце, когда отражает его. Оно помещается на ладони, но в нём помещается весь Мир. И зеркало отражает правду, но при этом всё равно лжёт. Поэтому отдавай Золото Пальпиев, я победил тебя! Или... или я расскажу дедушке, что ты нечестно играешь!»

Дух снова рассмеялся и наклонился к маленькому мурмяву, чтобы забрать у него зеркало.

«Ты победил. Вот твоя награда, Герой»

Он улыбнулся и протянул Лисёнку большой красный кристалл, который, казалось, был наполнен огненным жаром.

«Это...не золото…»

Лисёнок уже крутил кристалл в лапках, заворожено глядя в его глубину.

«Это дороже золота, Ли. Это магия. То, что Пальпии ценили больше всего, то чем дорожили и то, что обожествляли. Магия Огня. До встречи, маленький Герой.»

На этот раз Ли даже не смотрел, как исчезает Огненный Зверь. Он вышел из пещеры и побрёл домой, прижимая к груди своё сокровище. На улице уже стемнело, когда он проскользнул в комнату и сел у камина, ставя на ковёр кристалл пламянита. Старик только удивлённо покачал головой. А Лисёнок устало зевнул и начал рассказывать свою сказку об опасных приключениях, об огромном Огненном Звере, что живёт на краю света, о сложных загадках и находчивости великого Героя – Непобедимого Ли. Когда огонь догорел в камине, Лисёнок уже спал, и Старик поднял маленького мурмява на руки, чтобы отнести в кровать и накрыть одеялком. Тот не проснулся и только тихо посапывал во сне, наполненном героическими сражениями и сказочными приключениями, которые, несомненно, ждали, когда он проснётся и снова выбежит из двери дома, чтобы ещё прочнее увязнуть в своих маленьких сказочных чудесах.

Легенда о Вопросе.

В помещении было темно, и ни один лучик света не проникал через плотно закрытые двери. Только бледный голубоватый свет, отсветами скользил по стенам, как будто луна решила больше не светить с неба, вместо этого запершись в не слишком уютном коконе.

- Какая магическая книга учит не размениваться на мелочи?

- «Тяжёлые повреждения». Зачем ты ищешь ответы на все вопросы Мира?

- Я не ищу ответы. Есть одна легенда...

- Расскажи.

- Хорошо... могу рассказать.

Кюлг улыбнулся собеседнику, казалось бы несколько смущённо, как будто ответственность за существование такой легенды лежала исключительно на нём. Или потому, что он придавал ей значение. Всегда трудно было понять, почему он улыбается или, что означает его улыбка, как будто она была таким же его вопросом, как все остальные.

- Эту легенду я услышал очень давно, когда сам был ребёнком. У меня был учитель, но в большинстве случаев, он говорил так запутанно и непонятно, что невозможно было понять сути его повествования. И я задавал вопросы, на которые он не торопился отвечать или не отвечал вовсе. Тогда я стал задавать свои вопросы всем, кого встречал и даже обещал награду за ответ.

Тогда мой учитель и рассказал мне эту легенду: «Однажды, жил один мальчик, который хотел Понимать. И ему казалось, что чтобы понять всё, он должен узнать ответы на все вопросы, которые приходят в его голову. И он искал ответы везде, где только мог, и получал их. Но появлялись только новые вопросы, а понимания не было. И самое главное, он узнал, что множество людей кроме него, так же не могут найти Понимание. Тогда он решил во что бы то ни стало найти истину, чтобы рассказать о ней всем и пришёл к своему учителю, и учитель рассказал ему легенду о главном Вопросе. Вопросе, задав который, ученик поймёт абсолютно всё. И ученик стал искать этот самый главный вопрос, чтобы потом рассказать о нём всем, принести Понимание всем, кто хотел его. И долгие поиски привели его к этому Вопросу, и вместе с этим пришло Понимание. И он вернулся, чтобы рассказать Миру истину. Но, чтобы он не говорил, остальные не понимали его слова, и что бы он не пытался рассказать, они не улавливали сути. Так он обрёл Понимание, но не смог разделить его ни с кем.»

Выслушав легенду, я спросил у своего учителя: «Эта легенда о тебе?» Но он ответил «Нет, о тебе, мой мальчик.» и ушёл. Я больше никогда не видел его. Но с тех пор ищу Вопрос, у которого нет ответа, но который сам является ответом.

Кюлг замолчал, и на какое-то время в помещении снова воцарилась тишина, сопровождаемая только шелестом странниц и мерным шуршанием огромных песочных часов.

Стальное сердце Шрума.

Город блестел после дождя чистой зеленью металла и пах озоном. Молодой мужчина вышел из своей квартиры в многоэтажном доме почти в центре города и неторопливой походкой направился к входу в лаборатории. Он не торопился, ведь весь его день был распланирован по минутам и подчинён строгому графику.

Прошло уже несколько лет, как он получил не последнюю должность в команде исследователей и более чем гордился ей. Должность была ответственная и никаких нарушений графика или тем более срывов в исследованиях не должно было происходить. Но он был доволен. Профессор Саймон Фортран являлся классическим представителем своей расы – собранный и логичный, он считал возможность подчинить всю свою жизнь точным расчётам величайшим благом. Он просыпался и в строго определённое время, выходил из квартиры и пешком шёл к небольшому знанию, пропускному пункту на нижние этажи города. По часам он приступал к работе, приходя не раньше, но и не позже назначенного времени, и заканчивал её не позднее, чем было указано в его договоре. Вся его жизнь была рассчитана. Даже квартира молодого учёного могла рассказать о нём не больше, чем было написано в его личном деле. Идеальная чистота и порядок, каждая вещь всегда на своём месте, ничего лишнего и ненужного, только необходимое. И этот город, в котором он жил, был предметом его искреннего восхищения. Холодный блеск зеленоватого металла, резковатый запах каких-то чистящих средств, которыми каждую ночь, пока жители спят, обрабатывались улицы, лампы дневного света в помещениях и на улицах, тихое успокаивающие жужжание приборов. Всё это создавало ощущение стерильности и до абсурда логичной точности и своевременности. И профессор Фортран нисколько не сомневался, что именно это должна представлять из себя идеальная система жизни.

Подходя к пропускному пункту, мужчина взглянул на настенные часы, про себя отмечая, что пришёл с точностью до секунд. И это было правильно. Холодно и вежливо поздоровавшись с представителем охраны, он спустился на нижний ярус города. Белый медицинский халат, аккуратно сложенный и выглаженный, лежал именно там, где он его оставил вчера вечером, и Саймон даже кивнул, подтверждая, что так и должно было быть. Сегодня работа над антигравитационным полем должна была проходить в новой лаборатории, так как планировались полевые испытания созданного Саймоном прибора, и он направился туда, чтобы войти ровно в назначенное время. Более того, на испытаниях должно было присутствовать его непосредственное начальство. Впрочем, это не имело особого значения, потому что всё уже было отлажено и перепроверено несколько раз им лично. Входя в лабораторию, он окинул прохладным взглядом свою команду и снова кивнул. Они нервничали. Что ж, с такой неуверенностью в себе они навсегда останутся помощниками кого-то главного.

По строго рассчитанному и выверенному графику испытания закончились, и даже обсуждение этой волнующей темы заняло нужное количество времени. Достаточно было просто заранее предположить, какие вопросы будут заданы, какие ответы получены и сколько времени займёт всё это. Ровно столько, чтобы осталось время для завершения нескольких незавершённых дел в лаборатории. Профессор Фортран поднялся и прохладно улыбнулся своему ассистенту.

- Вот видите, Сорен, а вы волновались. Что ж, думаю, на этом стоит закончить обсуждение и приступить к прочим своим непосредственным обязанностям. - Не дожидаясь ответа, он покинул комнату и пошёл к скоростному лифту.

Стоит отметить, что скоростные лифты Шрума, это повод отвлечься от основного повествования. Обнаружение системы скоростного транспорта под поверхностью Гибота было одним из самых важных археологических открытий эпохи. Когда же обнаружилось, что система находится во всё ещё действующем состоянии и её можно восстановить, исследователи сочли это первостепенной задачей. Система была восстановлена и усовершенствована, построены новые туннели. Это действительно значительно ускорило работу учёных, ведь теперь, с одного конца города на другой можно было попасть в считанные минуты. Появлялись новые удалённые лаборатории, и новые шахты и туннели скоростных лифтов, которые всё больше переплетались между собой. Теперь вряд ли можно было сказать, что кто-то знает наверняка расположение их всех. И профессор Фортран это бы не одобрил, но это не входило в его прямые обязанности. Однако, вернёмся к профессору Фортрану.

Саймон Фортран вошёл в скоростной лифт и дождался, пока этот рассеянный мальчишка, его ассистент, соизволит его догнать. Раздражение не было свойственно мужчине впринципе, однако именно этот, недавно появившийся в команде, индивидуум раздражал его чрезмерно. Всё дело было в том, что ассистент Сорен был совершенной противоположностью профессора Фортрана. С абсолютно несвойственным идам романтизмом и вдохновением он приступал к самым абсурдным исследованиям, занимался изучением самых непроверенных идей и технологий, и самое главное – слишком много говорил.

- Профессор, это было здорово. Вы видели их лица? Пожалуй, это тянет на премию!

Саймон молча нажал кнопку с номером лаборатории и проследил глазами маршрут, высветившийся на мониторе, который уже проложила лифтовая кабина через переплетение туннелей. Двери неслышно закрылись, и кабина тихо зажужжала, начиная двигаться.

- Даже удивительно, вы как будто заранее знали, на какие вопросы придётся отвечать!

- Наверное, потому, что я действительно это знал.

- Здорово! А какой проект следующий? Мне так понравилось с вами работать! Это необыкновенно интересно! Я думаю, что наши исследования изменят мир. Просто необходимо, чтобы этим кто-то занимался...

Лифтовая кабина легко задрожала и как будто приостановилось. Профессор даже задумался о том, что именно он напишет в нелестном отзыве о работниках транспортной службы, пока не почувствовал головокружение. Это было похоже на быстрое погружение в холодную воду и не менее быстрое всплытие. Рука моментально вцепилась в металлический поручень, но головокружение уже проходило, и боковым зрением он успел заметить, как ассистент медленно оседает на пол. День моментально перестал казаться таким уж хорошим. Просто потому, что такого не было запланировано в списке событий на сегодня, а значит, идеальный распорядок дня был нарушен. Профессор вздохнул и наклонился, помогая подняться даже замолчавшему на время юноше.

- Вам вероятно не хорошо, и я рекомендовал бы зайти в медицинское крыло.

- О.. да вроде всё в порядке. Просто голова закружилась… Странно, я никогда не жаловался на здоровье.

- А, вероятно, стоило бы.

Кабина, наконец, остановилась, и на экране высветилось прибытие в точку назначения. Двери неслышно открылись. Профессор вышел в коридор и молча направился к лаборатории. Что бы там ни было, это не повод отрываться от работы. Впрочем, уже следующая неожиданность ждала его именно на пороге лаборатории. Помимо того, что там уже работала другая группа, его появление вызвало удивление, смешанное с непониманием. Не такие эмоции он привык вызывать на лицах коллег.

- Приношу свои извинения, но, насколько мне известно, ваше присутствие в этой лаборатории несколько неуместно. – Взгляд Саймона скользнул на часы, отмечая, что он не опоздал ни на секунду к тому времени, когда лаборатория была забронирована на его имя. – Насколько мне известно…

- Саймон! – На встречу, вполне доброжелательно и радостно улыбаясь, вышел руководитель группы. Они с Саймоном почти одновременно поступили на эту работу, а это невольно сближало людей. – Где же вы были? Мы половину института на уши поставили, чтобы вас разыскать!

- Не вижу поводов для такого беспокойства.

- Но вы же не появлялись на работе почти две недели!

- Две недели? Это абсурд. Вы же прекрасно знаете, что я никогда не опаздываю, тем более на две недели.

- Но тем не менее…

Коллега указал на электронный календарь, который наглядно подтверждал его слова. За спиной профессора послышался удивлённый вздох Сорена, который, всё это время, молча слушал беседу.

- Не может быть, это нелепо.

Собеседник только пожал плечами.

- Так или иначе, мне нужно вернуться к работе, а вам, видимо, написать объяснительную. - Весь его вид наглядно говорил о том, что он с удовольствием бы взглянул на объяснительную записку и объяснения, которые могут найтись для такого ужасного нарушения рабочего графика.

Саймон развернулся и ровным быстрым шагом пошёл к своему кабинету. В его голове пытались выстроиться в одну цепочку закономерностей все известные ему факты. А фактов было не много. Во-первых, он был более чем уверен, что отсутствовал всего несколько минут. Во-вторых, и он и его ассистент почувствовали головокружение одновременно и это приводило рассуждения к тому, что, что бы не произошло, оно произошло в кабине лифта. Сорен же вообще ни о чём не думал, он предпочитал сразу высказывать всё, что приходит в его голову, не обдумывая.

- Провал во времени… Какая-то аномалия. Это так интересно! Что-то не так с лифтом! Вероятно, он прошёл через временной провал, и поэтому нас не было две недели, а мы ничего не заметили. Здорово!

- Это совершенно не здорово. Поэтому будь добр, помолчи и займись делом. Для начала - статистикой посещаемости сотрудников, на предмет внезапных исчезновений.

Саймон вздохнул и какое-то время смотрел на электронные часы, точные и не допускающие ошибок подсчёта. Спустя три минуты, он уже решил для самого себя, что раз весь его распорядок полетел к чертям, то остаться на ночь в кабинете, чтобы разобраться с этой неприятностью, не будет таким уж существенным звеном в цепочке служебных нарушений. На то, чтобы разобраться в ситуации, ушла вся ночь и большая половина дня, но, что было бы вполне логично, причина обнаружилась. Научные сотрудники исчезали и появлялись уже в течение нескольких месяцев, просто никто не удосуживался поверить в написанные ими объяснительные. И конечно никто и не подумал о том, чтобы проверить. Саймон потёр висок и распрямился в кресле, подходя к настенному видиофону. Ему нужно было быстрее, чем немедленно, созвать собрание руководителей исследовательских групп и директоров.

- Количество лифтовых кабин, одновременно находящихся в процессе движения, сейчас исчисляется сотнями, если не тысячами. Кабина сама просчитывает все маршруты перемещения из одной точки в другую, выбирая наиболее короткие и не занятые. Тем не менее, усовершенствовав карту маршрутов и в разы увеличив её, никто не подумал о предстоящей проблеме. У кабины нет возможности остановки после начала движения и когда все возможные маршруты уже заняты, кабина не может остановиться, но и дальнейшее продвижение тоже не возможно. Технология, до конца никем не изученная, самостоятельно нашла своеобразный выход из этой ситуации, создав аномалию. - Саймон вздохнул, собирая разложенные по столу бумаги. - Таким образом, постройка новых лифтовых туннелей привела к перегрузке системы скоростного транспорта, что в свою очередь привело к созданию временной аномалии.

Слушатели молчали, растерянно глядя на бесстрастное лицо профессора Фортрана. Да, предоставленные доказательства, схемы и данные не давали возможности сомневаться в его словах. Аномалия была зафиксирована и подтверждена. Однако никому пока не было понятно, что делась с сложившейся ситуацией. Разве что самому профессору Фортрану.

- Саймон, что можно сделать для устранения этой аномалии?

- Я произвёл расчёты. Закономерность пересечений туннелей нарушает только один из них. Это ошибка расчётов тех, кто был ответственен за его постройку. – Мужчина вывел на большой настенный экран полную карту лифтовых туннелей. Она представляла собой запутанную трёхмерную паутину линий, пересечений, конечных точек, и больше всего напоминала каракули трёхлетнего ребёнка. Один их туннелей подсветился красным. – Если убрать этот элемент системы аномалия исчезнет.

- Отлично, значит мы сейчас же отправим бригаду…

- К сожалению это не возможно.

- Саймон? Я не совсем вас понимаю.

- Дело в том, что аномалия возникает в любом месте системы. И сразу же после исчезновения, немедленно появляется в другом. Рассчитать или как-то предугадать её появление не представляется возможным. Это означает, что прямо сейчас в аномалии находятся сотрудники. При уничтожении аномалии, вернуть их будет не возможно. А это, в свою очередь, означает, что уничтожив аномалию вы обречёте людей на медленную и, несомненно, мучительную смерть в кабине лифта, запертой в неком подпространственном резервуаре.

В комнате воцарилось молчание. Сорен, тихо стоявший рядом с профессором, с наивным интересом обвёл глазами присутствующих. Почти на всех лицах чётко читались две эмоции – нежелание брать на себя ответственность, и, наоборот, желание переложить принятие решения на чужие плечи. Разве что за исключением лица самого профессора, которое не выражало вообще ничего.

- И… как вы предлагаете поступить, профессор?

- Я? Я предлагаю оставить всё как есть. Судя по всему нахождение в такой аномалии здорово продлевает жизнь… Как минимум на две недели каждый раз. В остальном же, в мои обязанности входит уведомление начальства о возникающих технических неполадках в процессе работы. Что я и сделал. А теперь, прошу меня извинить, но я иду домой, поскольку, если судить по календарям, я не был дома чуть больше чем две недели.

Саймон в вежливом полукивке склонил голову и, собрав свои бумаги, покинул комнату. Сорен растерянно посмотрел ему вслед и, виновато улыбнувшись замолчавшим, на этот раз, видимо, надолго, слушателям, выскочил за ним.

- Профессор… - Они уже подходили к кабине лифта, когда Сорен решился задать беспокоящий его вопрос. - …но почему вы не посоветовали уменьшить количество транспортных кабин в системе? Или…встроить распознавание аномалии, чтобы иметь возможность обходить её… или…

- Потому что, Сорен, они учёные. И это означает, что они обязаны додуматься до этого решения самостоятельно. К тому же, как я неоднократно говорил, это не в моей компетенции, поэтому я не обязан что-либо предпринимать.

Сорен посмотрел на него с изумлением, а профессор улыбнулся ему в ответ, впервые на его памяти. Сорен помедлил и рассмеялся, выходя в отрывшиеся двери.

Воздух на поверхности был чистым, стерильным, и на удивление свежим. Тротуар ещё влажно блестел от воды, которой его старательно отмыли совсем недавно. Профессор остановился и задумчиво посмотрел себе под ноги.

- Есть ещё одно… пожалуй, я больше не буду здесь работать. Жесточайшие нарушения рабочего графика, неквалифицированный персонал, нарушение распорядка дня. К тому же у меня есть более интересное предложение. Поэтому завтра мы идём в лабораторию, к которой не ведут туннели с аномалиями.

- Мы?

- Естественно, я же не собираюсь работать без ассистента.

- То есть принимать решения за меня, это в вашей компетенции?

- Несомненно. До завтра, Сорен.

- До завтра профессор.

Сорен хмыкнул и почти бегом направился к дому, где его вероятно уже две недели кряду ждала сестра. Саймон только покачал головой. Он тоже торопился домой, ведь у него было слишком много дел на сегодня. Составить новый распорядок дня, рассчитать время, которое займёт путь до работы, подчинить изменения в жизни строгой логике и согласуясь с ней заново рассчитать жизнь, хотя бы на ближайшее время. Он мельком взглянул на часы, постоял несколько секунд на пороге дома и удовлетворённо кивнул, когда в городе зажглись фонари – секунда в секунду, в строго определённое время. Стальное сердце Шрума продолжало действовать без сбоев, мерно жужжать тысячами приборов и ярко светится тысячами ламп дневного света. И это было правильно. Так как и должно было быть.